Юрий Козловский: в ВХЛ сербам было бы тяжеловато

— Пришло приглашение, я никакого отдыха на тот момент еще не планировал, никуда не улетал, поэтому приехал с удовольствием. Конечно, удивился, когда вызвали. Я ездил со сборной своего года, когда мы в школе еще были, в позапрошлом году был на Универсиаде. Но, конечно, Олимпийская сборная — это уже другое совсем. Это было удивительное и радостное событие.

— Были различия между, например, студенческой сборной и Олимпийской? В плане организации, условий.

— Конечно. Не только в плане организации и условий, но и в плане игры. Это другое совсем.

— С Олегом Браташом ты ведь пересекался еще в молодежке «Спартака»?

— Да, мы с ним поиграли в хоккей в МХЛ.

— Сильно ли изменился с тех пор? Повспоминали ли то время?

— Ну да, давно не видел Олега Владимировича. Думаю, да, он изменился, стал, быть может... Подобрее! (Смеется.) Поспокойнее...

— Или это ты повзрослел уже?

— Ха, не знаю, все возможно. Может, это я больше его не выводил, потому и показалось так. Конечно, рад был его видеть спустя столько лет.

— На том турнире в Петербурге было много интересных сборных, с которыми вам предстояло встретиться, но сборная Сербии стоит особняком. Что это, как это?

— Мы не могли забить им полматча! Забросили на 11-й секунде один раз, а дальше всё. У них вратарь там ловил и ловил. А мы никак не могли забить свои моменты. Их было много. Потом что-то получилось у нас немножко уже. Куда бы я определил сербов? Честно, не знаю, какой сейчас уровень в МХЛ, но в Вышке, думаю, им было бы точно тяжеловато.

«Все хотят забить СКА. А я вдвойне! Там Шестеркин стоял, дружок мой»

— Минувший сезон стал для тебя первым полным в КХЛ. Как себя чувствуешь после него?

— Набрался опыта. Думаю, что стал поувереннее на льду. Начало сезона получилось тяжелым — уже во втором матче получил травму в игре со «Спартаком». По голове меня стукнули, сотрясение мозга получил. После такой травмы тяжело восстанавливаться. Так что в целом сезон получился, конечно, не самый гладкий, не такой ровный, как хотелось бы.

— В КХЛ ты попал по ходу позапрошлого сезона, приехал в «Югру». Там закрепился, а потом клуб сам отправляется в ВХЛ. Что на душе в такой момент у игрока, который только-только начал играть в КХЛ, а его команда из этой лиги уходит? Какие мысли насчет будущего посещали?

— Мне кажется, я особо не переживал на этот счет, потому что, если честно, даже вспомнить не могу, что ощущал. Какие-то разговоры, возможно, уже были на тот момент о моем будущем. Точно не могу сказать. Я знал, что по завершении того сезона стану неограниченно свободным агентом, а до определенной даты клуб может меня куда-нибудь обменять. Оставалось лишь выжидать. Так и вышло — я оказался в «Адмирале».

— Помнишь свою первую игру в КХЛ? В Ханты тебя максимально быстро перебросили, где чуть ли не с самолета тебя ожидала встреча с ЦСКА.

— Помню, тоже тогда травму получил. В Питере, в матче ВХЛ. И вот я как раз уже восстанавливаюсь, готовлюсь вернуться на лед. И тут раз — мне говорят, что я сейчас уеду в Ханты-Мансийск. Получилось так, что я полетел в ночь, а часов в 6-7 утра уже выходил на лед арены «Югры». Вечером — матч с ЦСКА, и я подумал, что лучше пойти покататься, матч и так важный, а лично для меня — очень важный, первый, с сильным соперником. Тяжело было, конечно, потому что и не выспался, и все новое, непривычное. И ЦСКА еще напротив.

— ЦСКА с непривычки — это сразу голова кругом?

— Было тяжело, да. Чувствовалось, что уровень другой.

— Первую шайбу в КХЛ ты забросил уже за «Адмирал». Случилось это перед новым годом. И по иронии судьбы в ворота СКА.

— Да, а на воротах был Игорь Шестеркин, дружок мой! Еще со времен «Спартака» (улыбается). Ситуация там, кстати, сложная была. Сначала было непонятно, кто именно забил, я или Егор Яковлев. Все получилось так, что я бросил, шайба отрикошетила и катилась в ворота, а он ее вроде как добил. Но потом ко мне подошел пресс-атташе и сказал, что гол пересмотрели и записали на меня. В конце матча это уже произошло, так что шайбу я, естественно, забрать не смог.

— Ты, конечно, не воспитанник СКА, но система не чужая.

— Да если бы забил четко, чтобы было сразу ясно, что это моя шайба — другие эмоции были бы. А так... Ну, конечно, было радостно — кто не хочет СКА забить? Мне кажется, СКА хотят все забить! А я вдвойне хотел забить СКА! 

— Для людей из столиц Владивосток всегда кажется таким далеким. Словно маленький край Света.

— Перед отъездом никакой паники у меня не было. Что это далеко и прочее. Я ехал играть в хоккей, это мне надо, поэтому я не задумывался, край это света или нет. Когда приехал и началась предсезонка, мы совсем немного побыли в городе. Ничего толком не увидели. Уехали в большое предсезонное путешествие — в Чехию, в Москву... И так до самого старта чемпионата.

Но в целом долго я не привыкал. Очень хороший город. С очень приятным климатом. Сухой, солнце светит, мне это очень нравилось.

— Дождей меньше, чем в Петербурге.

— Ну, в Питере мне не очень нравилась погода.

— Появились любимые места во Владивостоке?

— Ой, ну там, конечно, летом было замечательно! Мы с ребятами ездили на рыбалку. А я рыбак такой... Новичок. До этого не было у меня опыта, поэтому вдвойне испытывал интерес. Вода, солнце, мосты, Фетисов-Арена! Ха-ха! Мне очень нравилось на кампусе ДВФУ, у нас там база. Он находится прямо на побережье, там красивые виды, очень приятное место.

— Постоянные +7/-7 в часовых поясах сильно осложняли жизнь человеку, осваивающемуся в КХЛ?

— Мне кажется, к этому вообще тяжеловато привыкнуть. Потому что это, естественно, проблемы со сном. Когда летаешь из Владивостока в Москву и обратно. Это каждый раз одинаково тяжело. По-моему, к этому не привыкнуть. Думаю, дня три есть проблемки после такого всегда.

— Говорят, что во Владивостоке совершенно нормально в обед включить радио и слушать утреннее шоу, потому что сигнал центральных станций идет из Москвы.

— Ну нет, там и свои радио есть, местные частоты. Я такого не замечал. А вот с телевизором было дело. Когда мы приходим в раздевалку, допустим, включаем музыкальный канал — они по московскому времени работают. Мы работать пришли, а в телевизоре 4 утра или и того меньше.

«У «Невы» очень искренние болельщики. А МХК «Спартак» — вообще любовь на века»

— Так получилось, что из «СКА-Невы» ты ушел на повышение именно в тот момент, когда в жизни команды начиналось самое классное и незабываемое. Эпохальный финал, победа в регулярке — очень яркие полтора сезона. Не обидно, что это все произошло после тебя, а не при тебе?

— Так это, наверно, и произошло из-за того, что я ушел! (Смеется.) Грузом был в команде. Да нет, думаю, мы все стремимся попасть в КХЛ, для этого мы и пошли в хоккей, с детства занимаемся этим. Я всегда думал, что МХЛ и ВХЛ
— это подготовительные этапы в моей жизни к Континентальной лиге. Так что по этому поводу не было никаких мыслей.

— Когда ты приехал с «Адмиралом» в Питер сыграть со СКА, болельщики «Невы» встретили тебя после матча.

— Да, мне сделали подарочек, сфоткались. Там, по-моему, был мальчик в моем свитере. Было приятно и неожиданно.

— Это ведь дорогого стоит. В Петербурге, где спорт высокого уровня на каждом шагу, где есть «Зенит», СКА и очень много других команд, маленький фарм-клуб обрел своего индивидуального болельщика. Хотя команда создавалась и не для болельщиков вовсе, для подготовки резерва.

— Это замечательно. Тут и добавить нечего. Эти люди так искренне болеют за «СКА-Неву» каждый год. Я смотрел видео, когда снимали закулисье из жизни команды, и там брали интервью у болельщиков. Я тогда узнал, что они ездили с командой на выезд. Это очень здорово.

— Так понимаю, что ты следишь за командой, как и многие другие ее выпускники?

— Да, я слежу за командой. Я приезжал на финал, когда были те матчи с «Динамо». Я общаюсь с ребятами, у меня остались друзья в Питере, разумеется. У меня теплые воспоминания от этого этапа карьеры, от коллектива. По-другому быть и не может.

— А если взять чемпионский «Спартак»?

— Чемпионский «Спартак» — это вообще любовь на века! Мы собираемся каждый год. Очень немногие могут похвастаться таким. Спустя столько лет собираться вместе, общаться. В этом году у меня, правда, не получилось.

— Ты с сербами играл, это важно.

— Да. Мы с доктором Димой Плехановым и Олегом Владимировичем пропустили по уважительной причине, были на льду.

— Ощущается спустя годы истинная значимость той победы? Ведь для людей, болеющих за «Спартак» как за общество, ваша команда стала первым настоящим чемпионом за много-много лет. А для многих — и вовсе первым «Спартаком», ставшим чемпионом на их глазах.

— Конечно. До сих пор люди вспоминают тот успех, иногда пишут. Мы встречаемся с людьми, которые болели за нас в том финале. Мы ведь за сезон до этого проиграли финал Омску в семи матчах. Можно считать, что коллектив два года шел к Кубку. И ведь известные проблемы в «Спартаке» как раз на фоне золотого плей-офф развивались. Помню, нас собрали тогда в зале, и Олег Владимирович сказал: «В клубе сложилась такая ситуация. Вам решать — мы пойдем все вместе к Кубку, отбросив все лишние мысли, или не будем играть вообще. Кто хочет, может уйти прямо сейчас».

— Это ведь не могло дополнительную роль не сыграть. Когда с клубом все трагично, все против тебя. Но в то же время ты и есть символ надежды на что-то светлое.

— Да. Нам помогали болельщики тогда. У нас не было клюшек. Я помню, нам привозили их болельщики, а после финальной серии они нам собрали премию. Думаю, это наглядно показывает радость, что испытали люди от той победы.