Антон Буханко: Тамбиев пожелал мне удачи на тренерском поприще

В начале июля 34-летний Антон Буханко объявил о завершении своей карьеры. В большом интервью пресс-службе ВХЛ экс-защитник «Динамо» рассказал о ярких моментах своего хоккейного пути, вспомнил время в магнитогорском «Металлурге» при Сергее Федорове и пролил свет на азы своей будущей тренерской философии. 

— Уже осознание пришло и в принципе решение было взвешенным. Это не было спонтанно, все обдуманно. Пришло время. И эмоции уже утихли, дальше уже настрой работать и учиться.

— Я рассматривал варианты, которые мне предложили в ВХЛ, все взвесил и, когда появилось предложение поработать тренером, я особо долго не думал. Потому что я остаюсь в Питере, уезжать никуда не надо. К этому все шло: в последнем сезоне я исполнял функции больше не игрока, а человека, который уже подсказывал молодым ребятам, направлял их. Пытался помочь парням быть лучше. Поэтому принял это нормально и настроен уже работать только тренером.

— Позвонило много людей, с кем играл в одной команде по ходу карьеры. Даже с Максимом Афиногеновым обсудили моё завершение карьеры. Пацаны все с «Динамо», с кем я долго шел. Ещё это совпало с днём рождения. Все пришли поздравить и все рады за меня. Сказали, что у меня все получится, и поблагодарили за то, что я им очень много помогал.

— Да. Мы дружим с ним. Созваниваемся, общаемся. Это мой друг.

— Здесь есть такие нюансы, что с молодого хоккея переходить во взрослый очень тяжело. Представьте: ты играешь в МХЛ, ты лучший игрок, бомбардир, ты лучше всех, ты играешь лидера, в первом звене, в большинстве. А потом ты приходишь во взрослую команду, а там каждый год такие ребята приходят, которые были лучшими. И вот ты думаешь:«Всё, я в полном порядке». А потом тебе тренер говорит, что нельзя что-то делать, а потом – раз! – тебя в состав не ставят, ты сникаешь. И что делать?! Я считаю, что я многим ребятам помог, которые попадали в такую ситуацию. На самом деле этоочень тяжело психологически. Тренеры же не будут заморачиваться и объяснять, что тебя таким образомучат. Молодые игроки думают: «Блин, всё пропало. Я же был лучшим!» Я думаю, что да, мне это очень помогло, и я думаю, что с этого, наверное, все и началось. Я это уже прошел, а ребята только попадают в такие ситуации. Они тоже благодарны мне. Постоянно советуются со мной.

— Мы обсудили всё. Я буду работать под руководством Сергея Якимовича — очень опытного тренера, который занимается тремя командами. На данный момент я работаю со «СКА-Невой». Все равно первое время придется перестраиваться, потому что жизнь поменялась в один момент.

— Да, я думал об этом, мне это нравится, поэтому я хотел быть тренером по окончании карьеры.

— Да, он пожелал мне удачи на этом поприще и сказал, что всегда будет консультировать, в любой момент всегда поможет. Еще раз отмечу — он очень сильный тренер. Благодаря ему мы выиграли золото, и это не только мое мнение. Мы все так думаем, вся наша команда, которая выиграла, так думает. Поддержка будет, он будет подсказывать. А принципы работы: в хоккее главное — это игра. Главное играть, а не просто бегать.

— (Смеётся) Наверное, я придумал, потому что Леонид Григорьевич приучал нас с первого дня к тому, что нужно только выигрывать. Второе место никто не помнит, помнят только чемпионов. Поэтому, если ты играешь, не выиграл и довольствуешься малым — это неправильный путь. При Тамбиеве мы могли выиграть 3:0 или 4:0 и получить за то, что кто-то вольничает или как-то не так ведет себя на лавке. И мы все приняли его философию. Мы были за тренера, а тренер — за нас. Это самое главное. Я думаю, поэтому мы выиграли. Мы играли в финале со «СКА-Невой», до этого были в плей-офф сильные соперники, и я думаю, что, если бы у нас не было такого единого кулака, мы бы не выиграли. У нас все общались: и молодые, и взрослые – разницы не было, все относились друг к другу с уважением. Понятно, что были какие-то нюансы, но, как говорится, всё нивелировалось. Мы проиграли за весь год всего 10 игр вместе с предсезонкой. Мы выиграли всё. Вообще всё. Я думаю, что такая победа была не просто так, а благодаря тренеру.

— Получилось так, что я не поехал на сборы на чемпионат мира по 1986 году рождения, а ребята уехали, если не ошибаюсь, то ли на чемпионат мира, то ли на финал старшего возраста. Я же уехал на просмотр на три дня, потому что родители решили, что я еще не окреп физически и мне надо поиграть в Высшей лиге, прежде чем ехать в Суперлигу. И как-то так вышло, что я поехал в Тюмень, покатался там три дня. За меня выставили компенсацию, выкупили у «Металлурга», и я попал уже в «Газовик». Я приехал туда, а там мужики по 40 лет играют. Оказался на просмотре в 17, а в 18 лет я уже играл с сорокалетнимидядьками.

— Да. Вратарем, помню, Костя Барулин был, а команда была основана на сборной России 1984 года рождения. Там собралось много талантливых хоккеистов, плюс игроки Суперлиги – очень сильная команда. Я был самым молодым игроком всего турнира, единственный «масочник». Мы играли в австрийском Инсбруке, жили в олимпийской деревне. Это было очень круто. Было очень много эмоций.

— На той Универсиаде были люди, которые многое мне дали: Лев Трифонов, Максим Черников, которые играли в «Тракторе»– они забирали меня домой, поили, кормили, рассказывали, как надо жить. Я думаю, что взрослые игроки в команде очень нужны, без них молодым будет тяжеловато прогрессировать.Кто-то же должен учить их законам жизни. Как минимум про «молодой шайбы собирает» (смеётся). Князев был, помню, Ваня Савин, который сейчас в «Тракторе» работает, Камаев. Там было достаточно ребят из «Трактора», очень много хоккеистов, которые играли на высшем уровне.

— Конечно. Он уже был вратарем сборной России.

— В то время мы даже как-то в Тюмени жили в одном номере. Это была звезда, да и парень хороший. Сейчас мы уже не общаемся, как-то разъехались, но если увидимся — обязательно обнимемся, поздороваемся.

— (Смеётся) Ну так это мой друг потому что. Шева рос на моих играх. А сейчас яслежу за его игрой, всегда пересматриваю моменты, подсказываю постоянно. Слава богу, что он прислушивается и пытается стать лучше. Я в него верю и думаю, что он заиграет на хорошем уровне, он заслужил это своей работой. Он очень хороший и сильный хоккеист. В Белгороде еще в мое время играли Шипачев, Кирюхин, Скороходов, Беспалов. У нас собралась такая команда начинающих хоккеистов, на то время перспективных, молодых. Было здорово. А Шева еще был совсем юный, поэтому с трибун смотрел.

— Да, он и рассказал мне, что смотрел почти все игры с трибун. Так получилось, что с первого дня, как меня из «Витязя» спустили в «Динамо», мы с ним в одном номере стали жить. Так завязалась наша дружба, и до сих пормы каждый день созваниваемся. Как и с Максимом Джиошвили. У меня вот два человека из молодых, с кем я хорошо общаюсь.

— Была история интересная. Нам сказали, что Сергей Федоров приедет в команду. А у нас в тренажерном зале висел телевизор, и шла игра «Вашингтона», когда Федоров забил в плей-офф. Он играл с Овечкиным и Семиным в звене. Идет игра, он забивает гол, мы занимаемся, тренируемся, и заходит Федоров в тренажерный зал. Его показывают по телевизору еще в НХЛ, а он уже у нас. А его плакат, как и Афиногенова, у меня висел с пяти лет. Всё детство я равнялся на этих ребят. Еще запомнилось, что мы бронзовые медали выиграли в первый год, когда я приехал. Это был первый сезон в истории КХЛ. Так получилось, что мы проиграли «Локомотиву». Ребятам, царство им небесное, которые разбились. Они нас 4-1 в серии обыграли. Чтобы стать третьими, надо было, чтобы «Ак Барс» у «Динамо» выиграл. Мы, половина команды, сидели в ресторане, ужинали и смотрели игру. Сидим и понимаем, что все, мы заняли третье место.

— На самом деле тоже думал об этом. Я бы ничего не поменял. Всё есть как есть. Нельзя ничего менять. Может быть, голову меня нынешнего приделать мне тому. Наверное, это бы я поменял: надо было еще больше работать. Только это. Мне подсказывали, но, когда ты молодой, ты же не понимаешь, ты думаешь, что всё можешь, еще целая карьера впереди. Меня предупреждали, говорили. Я еще бы больше работал. Сейчас какие возможности есть для развития! А тогда же не было ничего. Раньше ты играешь на Урале, и тебя никто не видит, а сейчас ты играешь в МХЛ, и тебя показывают по телевизору, ты можешь себя как-то проявить. Не знаю, ничего бы не менял. Я простой игрок, который своим трудом добивался чего-то. Чего добился, того добился.

— Все мечтают поднять кубок. Разницы нет, на каком уровне ты его поднимаешь. Это очень сложно, ты долго к этому идешь и это дорогого стоит. Все уже в отпуске, а ты играешь. Это так круто.

— Я ему, конечно, сказал, но просто так получилось, что он не помнит. Он тогда только пришел в команду — у нас был новый тренер, Хомутов — а я после предсезонки уехал. Мы не играли вместе, но я зацепил его как игрока и видел, как он играет вживую. Я считаю, это тоже дорогого стоит, когда ты работаешь под руководством тренера, и ты видел, как он играет в хоккей.

— Не знаю, наверное, когда клюшка потерялась (смеётся). Был смешной момент: она улетела куда-то за пределы площадки. Что-то я крутился-крутился, клюшки нет, а меня на удаление отправляли. Мы выиграли эту игру 9:0 или 10:0. Или 9:1... Я на лавку приезжаю, клюшку найти. Мне говорят: «Да нет твоей клюшки!», а у меня как раз до этого она сломалась. Я говорю: «Ну я тогда без клюшки поеду». И просто сел без нее и сидел (смеётся). Не знаю, что вспомнить. Может быть, чемпионство. Наверное, я больше за ребят радовался. Может быть, первая игра за «Металлург». Все-таки эмоции были. Там такие люди играли, на которых я смотрел по телевизору. Начиная с Бульина, с которым, кстати, я тоже в паре играл. Он тренер уже, тоже подсказывал многое мне. Вообще очень много игроков было, которые за карьеру помогли мне, поэтому и я помогаю молодым. Ещё был один короткий момент. Мы играли в Самаре, в чемпионский год, и стекло разбилось. И мы что-то около минут сорока просидели в раздевалке. А потом к нам залетели в одну секунду: «Всё, выходите играть!» Все пошли, а я шнурок завязываю, и он рвется. А у нас с Леонидом Григорьевичем нельзя было такую оплошность допускать (смеётся). Это тоже было фиаско, как и с клюшкой. Момент смешной. А лучший — только чемпионский.