Михаил Стихановский: нахождение в Кургане мне приносит огромное удовольствие
Большое интервью защитника «Зауралья» Михаила Стихановского.
В 12 лет Стихановский переехал из родного Омска в Ханты-Мансийск и в системе «Югры» он играл до осени прошлого года, пока не оказался в «Зауралье». В этом интервью Михаил рассказал о первых предсезонных сборах в Кургане, тяжелой травме, из-за которой когда-то едва не завершил карьеру, большой любви к шахматам и многом другом.
— Предсезонка длится больше месяца. Что для вас самое тяжелое на этих сборах?
— Это понимание того, что они начались и нужно переходить в рабочий режим. Первые дни, когда мы тренировались на стадионе, стали для меня самыми тяжелыми, но тренировки были необычными. Некоторые упражнения вообще впервые видел, много нового для себя узнал. Все интересно и в то же время тяжело.
— Сборы под руководством Михаила Звягина легче или тяжелее, чем те, которые вы проходили раньше?
— Они явно не легче. Конечно, есть сборы, в которых больше упор делается на физическую часть — ты постоянно бегаешь кроссы, фартлеки, даже баллоны у некоторых есть. Михаил Николаевич же объясняет каждое упражнение, зачем мы ту или иную работу делаем. Перед каждой тренировкой он проговаривает, что мы конкретно будем делать в ближайшие полтора часа, что нам это даст. Каждая тренировка делает нас лучше и мне это нравится гораздо больше, чем просто бегать впустую. В плане тяжести не готов сравнивать сборы у Михаила Николаевича с другими, но не скажу, что мне как-то легко, хотя к сборам подготовку начал еще в мае. Я полностью был готов, но некоторые тренировки на стадионе сильно изнуряли.
— Михаил Николаевич дает какие-то поблажки?
— Иногда поблажки бывают, когда у главного тренера хорошее настроение и команда это чувствует. Например, нам необходимо сделать шесть или семь повторов одного упражнения в конце определенного занятия, а мы уже сделали пять, и начинаем аплодировать, благодарить за работу. Михаил Николаевич порой на это реагирует и удается немного сократить упражнение.
— Вы уже упомянули, что подготовку к сборам начали в мае. Над чем работали больше всего?
— Больше работал на льду над катанием, также занимался в тренажерном зале — старался закачать плечи и спину. Работа до сборов не должна быть тяжелой, а должна быть заточена на устранение тех минусов, которые есть.
— Команда провела пять матчей в рамках предсезонки. Довольны этими играми?
— В целом да. Мы выиграли четыре матча и один не без моей помощи проиграли. Да, бывают ошибки, но главное на предсезонке — это становление команды как единого целого, чтобы мы стали как семья и понимали друг друга не только на льду, но и в быту. Важно, чтобы команда сплотилась за время сборов, потому что нам целый сезон идти вместе.
— Первого мая вы вернулись в «Югру», но через два месяца, в самом начале сборов снова оказались в «Зауралье». Что произошло?
— Да, там такая ситуация получилась, которую, мне кажется, не поняли ни курганские, ни югорские болельщики... В конце прошлого сезона старался сделать так, чтобы остаться в «Зауралье» и еще поработать с тренерским штабом, потому что мне в Кургане все нравилось и здесь я продолжил расти как хоккеист. В «Зауралье» устроено так, что тренеры постоянно работают с тобой — в «Югре» не было такой индивидуальной работы. Мне такой подход изначально понравился, и в прошлом сезоне удалось проделать хорошую работу над собой, поэтому очень хотелось остаться.
— На ситуацию с возвращением как-то повлиял уход Вадима Епанчинцева из «Югры» в «Амур»?
— Нет, это никак не повлияло на мой обратный переход. Я просто ждал, когда в «Зауралье» наступит ясность с составом, а потом дождался приглашения в Курган.
— Расскажите, как вы пришли в хоккей?
— Моей семье нужно было отдавать мальчика в какую-нибудь секцию, чтобы не сидел дома. Я хотел драться, поэтому сначала возник вариант с каратэ, так как в Омске есть достаточно хорошая школа. Но у моей старшей сестры было другое мнение, и она сказала: «Какое ему каратэ? В Омске главный вид спорта — это хоккей. Давайте Мишу отдадим в хоккей». Все с ней почему-то согласились, поэтому пошел в хоккей играть и как-то быстро втянулся. Хотя перед самой первой тренировкой произошла одна история. Когда ведь только-только приходишь заниматься, выдают маленькие ворота или какие-то стульчики, чтобы ребенок за них хватался и учился кататься. Я прихожу и мама какого-то другого парня сказала, что вам сейчас дадут стульчик и будьте готовы кататься, поэтому тогда даже не стали брать клюшку. Выхожу на лед, и тут мой первый тренер Дмитрий Викторович Смагин спрашивает у мамы: «Девушка, а вы куда пришли? А где ваша клюшка?». Мама ушла за ней, и свою первую тренировку в итоге провел почему-то не как все — начал кататься сразу с клюшкой. Миллион раз упал, но тогда хоккей зацепил, — улыбнулся Михаил.
— В 12 лет вы уехали из Омска в Ханты-Мансийск. Как это произошло?
— Взыграл юношеский максимализм. За год до этого Егор Чинахов (ныне игрок клуба НХЛ «Коламбус Блю Джекетс» — прим. ред.), с которым я выходил на лед в одном звене, переехал из Омска в Ханты-Мансийск и «Югра» начала всех обыгрывать. Если в первых матчах с ними пытались что-то сделать, то потом мы проигрывали им без шансов. «Почему я здесь? Мы проигрываем, а я не люблю проигрывать...» — думал я тогда. В итоге я Егора догнал в Ханты-Мансийске, мы немного вместе поиграли и потом он вернулся в Омск, а я остался в Хантах.
— Не страшно было одному переезжать?
— В тот момент меня вообще не интересовало, что буду в Ханты-Мансийске совсем один. Я хотел выигрывать и идти только вперед. В «Югре» был тренер Виктор Прокопьевич Стародубцев, воспитавший в свое время Александра Свитова, и он за мной присматривал.
— А потом были варианты вернуться в Омск, особенно после появления в городе команды ВХЛ?
— Я мог вернуться в Омск даже до появления команды ВХЛ, когда начинал свой путь в МХЛ. Меня приглашали еще в «Арену Омск», чтобы поговорить с руководством. Я был и не против вернуться домой, но в «Авангарде» затем поменялось руководство — бюджет оказался распланирован иначе, а Ханты-Мансийск не захотел меня бесплатно отпускать. Я остался в Хантах и вскоре дебютировал за «Мамонтов Югры».
— Какой город считаете родным для себя — Омск или Ханты-Мансийск?
— Когда меня спрашивают про то, откуда я, всегда отвечаю, что из Омска и Ханты-Мансийска. Я 12 лет жил в Омске и 8 лет жил в Ханты-Мансийске. Если убрать годы, когда был совсем маленьким, то получается, что в Ханты-Мансийске в осознанном возрасте даже больше прожил, но в Омске у меня живут все родственники. Я туда приезжаю с большим удовольствием, как и в Ханты.
— В 2017 году вы стали победителем хоккейного турнира на Олимпийском зимнем фестивале в составе юношеской сборной России, обыграв в одном из матчей сверстников из Турции со счетом 42:0. Чем вам запомнилась та поездка?
— В юношескую сборную до 16 лет меня вызывали буквально на каждый сбор. Была крутая команда, в ней играли Вася Подколзин, Матвей Гуськов и Артемий Князев, который недавно в НХЛ за «Сан-Хосе Шаркс» дебютировал. Тот выезд на Олимпийский фестиваль в Турции был запоминающимся — царила реальная олимпийская атмосфера, нас поселили в настоящую олимпийскую деревню. Для нас тогда стало шоком, что в Турции, где круглый год лето и тепло, лежит много настоящего снега. Я к 16 годам неплохо знал английский и постоянно общался с чехами, словаками, другими иностранными ребятами. Для нас как будто специально сделали олимпийские шапки-ушанки и иностранцы, особенно чехи, пытались у нас эти шапки на что-нибудь обменять. Мы тогда были юными и просто кайфовали от всей олимпийской атмосферы. Запомнилось еще, что на том фестивале была Алина Загитова и она выиграла то ли три, то ли четыре золотые медали в фигурном катании, а через год поехала на взрослую Олимпиаду и там выиграла золото у Жени Медведевой. Что касается того самого матча с турками, то, кажется, при счете 28:0 нам тренеры на скамейке сказали, что если забьем больше 40 шайб, то они нам четыре ящика колы купят. И мы сразу понеслись забивать, наклепали 42 штуки в итоге, — улыбнулся Михаил.
— Казалось, все шло неплохо, но в сезоне 2019/2020 вы провели всего шесть матчей в МХЛ. Что случилось?
— Я продолжал вызываться в сборную по своему году рождения и готовился вместе с командой отправиться в Канаду на Кубок Глинки/Гретцки, но сначала были сборы в Сочи и за две недели до этих сборов я получил тяжелую травму. Через несколько месяцев восстановился, но из обоймы сборной выпал и этому сильно расстроился. Проходит еще время — я уже забыл про эту травму, провел шесть матчей в начале сезона в МХЛ и вдруг у меня случается рецидив... На этом для меня сезон, который должен был стать ударным, оказался завершен. Тогда ведь я уже тренировался с «Югрой» и шла речь, что я вскоре дебютирую в ВХЛ за основную команду как лимитчик, но... Случилось то, что случилось.
— Тяжело было возвращаться в игру после травмы?
— Не то слово! В какой-то момент вообще хотелось закончить карьеру, но самым показательным для меня было то, что никто из родных, близких и друзей не склонял к какому-то решению. Все говорили, что поддержат любое решение, которое я сам приму, и будут со мной. Когда пропускаешь в молодом возрасте очень много и толком не поиграл даже в МХЛ, все равно начинаешь задумываться о том, чтобы заняться чем-нибудь другим. Времени свободного много, постоянно чем-то горишь, в жизни должно что-то происходить, но вместо всего этого приходится ждать окончания восстановления. Тяжело было все переосмыслить. Эта травма многое забрала, но и многое мне дала — я часто размышлял на тему того, как вел себя раньше, общался с кем-то. Может, из-за постоянных вызовов в сборную у меня на голове корона выросла. За время без хоккея я кардинально поменял отношение к жизни, игре. Можно сказать, что меня слегка опустили с небес на землю. После этих двух травм я стал совершенно другим человеком.
— Чем думали заняться, если бы все-таки завершили карьеру?
— Каких-то конкретных мыслей не было. Это было темное время в моей жизни, поэтому единственное, о чем я всерьез думал — это закончить учебу. Потом было бы понятно, что делать дальше.
— В сезоне 2020/2021 вы вернулись в хоккей, а спустя год оказались в «Зауралье». Перед дебютом в ВХЛ было волнение?
— Да. Переход в «Зауралье» для меня — это начало новой жизни. Так комфортно в хоккее, как в Кургане, мне еще нигде и никогда не было, потому что в Ханты-Мансийске в «молодежке» была очень жесткая дисциплина. Мы даже вечером в магазин сходить не могли и нам постоянно говорили, что Ханты-Мансийск — маленький город, и вы должны быть примером во всем, так как за вами смотрят. Я ничего против этого не имею, но должны же быть разумные пределы... Из нас только пытались сделать дисциплинированных людей и профи в хоккее, но убирали личную жизнь, не одобрялось общение с девушками и прочее. Хоккеистам, как правило, такое не нравится. И после перехода в «Зауралье» я воспрянул и начал кайфовать от хоккея — в Кургане крутые тренировки, все друг с другом ладят и есть главный тренер, который может подойти к любому из нас и пошутить, посмеяться вместе с тобой, да даже предложить сыграть против него в настольный теннис. С таким отношением хочется отдаваться игре на все 100%. Нахождение в Кургане мне приносит огромное удовольствие.
— Как далась адаптация к взрослому хоккею в прошлом сезоне?
— Первое время было тяжело, особенно в играх с командами, где много рослых хоккеистов, как в «Рубине». Было тяжело именно в плане физики. Когда переходишь из МХЛ в ВХЛ или КХЛ, сразу чувствуется разница в скоростях и физике. Головой я понимал, что необходимо делать на площадке, так как схема мне была знакома — Алексей Геннадьевич Исаков часто оставлял на дополнительные теоретические занятия, поэтому четко осознавал, как действовать в той или иной ситуации. По ходу сезона я ко всему привык и уже был всегда готов к любому столкновению, а также доработать ногами, чтобы успевать за нападающими.
— Достаточно часто во взрослых командах самых молодых ребят берут под своеобразную опеку опытные, возрастные хоккеисты. Было ли у вас такое в прошлом сезоне?
— Было, конечно! В прошлом сезоне я играл в паре с Илюхой Бочковым. Я его называю отцом — иногда Илья смеется, иногда воспринимает это серьезно. Он многое объяснял, постоянно подсказывал, помогал во всем. Когда сидел перед некоторыми матчами на нервах, он мог подойти и сказать: «Мишаня, расслабься. Все будет нормально. Если где-то переживаешь, то делай перепас на меня, я все сделаю». Я к нему отношусь с огромным уважением. Илья проводит отличную карьеру в ВХЛ и сейчас ведет нас за собой как капитан.
— Бочков же в межсезонье работает с детьми, участвует в сборах. Как думаете, в будущем у него получится стать хорошим тренером?
— Думаю, что да. У Ильи накопилось достаточно много опыта в игре, чтобы видеть не только свои ошибки, но и партнеров. Ему явно есть чем поделиться с подрастающим поколением.
— Вы активно ведете соцсети. Это важно для современного спортсмена?
— Я учился в Югорском колледже-интернате олимпийского резерва и к нам часто приходили профессиональные спортсмены, а также люди из медиа. Нам рассказывали, как правильно нужно общаться со СМИ и вести свои соцсети, потому что хоккей не стоит на месте и игрок, о котором ничего не известно, не будет сильно интересен болельщику. Мне нравится общаться с людьми, когда пишут болельщики. В прошлом сезоне мне писали совсем юные курганские ребята, и мне не сложно было им отвечать. Наоборот, в кайф пообщаться с людьми, которые болеют за нашу команду и горят хоккеем.
— В соцсетях вы иногда выкладываете посты про шахматы. Откуда взялась любовь к этой игре?
— Шахматы — это часть моей жизни, мое главное хобби и второе мое дело, которое я обожаю. Наверное, каждый день играю в шахматы в Интернете. У меня оба деда — большие любители шахмат. Одного из дедушек уже нет в живых, но с ним связана интересная история. Как-то мы с ним играли, он сделал интересный ход, который мне очень понравился, и убрал весь ферзевый фланг — съел поочередно ладью, коня и слона. Мне сразу стало интересно, как это у него получилось, а дедушка ответил: «Запомни, сынок — это ферзевый гамбит». С тех пор я изучал комбинации в шахматах, старался много практиковаться. Потом старшая сестра, благодаря которой попал в хоккей, увидела, что мне еще интересна эта игра, и отвела меня к тренеру по шахматам. Я начал с ним заниматься и выучил некоторые дебюты, освоил позиционную игру. На сайте chess.com добрался до рейтинга 1950 — это примерно первый разряд по шахматам.
— Официальный разряд пытались получить?
— Пока постоянно не хватает времени на это. Я занимался шахматами и мог бы поучаствовать в каком-нибудь омском турнире или пойти в шахматный клуб, где можно было бы заняться этим вопросом, но у меня мало свободного времени. В Ханты-Мансийске было не до этого, а в Омске тратить время в межсезонье хотелось больше на родных и близких.
— Как отнеслись к тому, что Магнус Карлсен недавно отказался защищать титул чемпиона мира по шахматам?
— Отнесся положительно, потому что появляется хороший шанс у нашего Яна Непомнящего стать новым чемпионом мира. К этому все идет и осталось только обыграть китайского претендента Дин Лиженя. У них абсолютно разный стиль, но за Яна играет опыт. Обидно, что не будет новой дуэли с Карлсеном, но если Магнус захочет вернуться, то он обязательно это сделает и покажет себя.
— В «Зауралье» пытались с кем-то сыграть в шахматы?
— Я не особо люблю распространяться о том, что играю в шахматы, но точно знаю, что в прошлом сезоне у нас был еще один шахматист — это Игорь Угольников. Узнал об этом совершенно случайно, когда в автобусе сидел за ним и увидел, что он тоже играет в шахматы на сайте chess.com, но рейтинг у него был где-то на 600 пунктов ниже, чем у меня. Несколько раз сыграл с Игорем, но он больше любитель, поэтому с ним было просто. Надеюсь, что партнеры дочитают интервью до этого места и окажется, что кто-то тоже играет в шахматы. После турнира в Перми привезу из дома свою шахматную доску и хочу с кем-нибудь сыграть в раздевалке.
— Обратил внимание, что в ваших соцсетях еще есть много фотографий с различных интеллектуальных игр. Вы фанат подобного времяпрепровождения?
— Ханты-Мансийск — город небольшой и развлечений в нем практически нет. Ты либо тренируешься, либо спишь, но все равно иногда хочется куда-нибудь сходить, как-то себя вечером занять. Однажды нескольких парней из «Мамонтов Югры», включая меня, позвали на спортивный квиз (интеллектуально-развлекательная игра — прим. ред.). Мы сразу заняли второе место и нам в качестве призов дали тортик и шампанское, которое отдали пресс-атташе «Югры» Пете Ермакову, который нас туда и привел, — засмеялся Михаил. Приятно осознавать, что ты в этой жизни что-то знаешь, и с того момента я стал участвовать во многих интеллектуальных играх — «Что? Где? Когда?», «Своя игра», квизы по Гарри Поттеру. За такими играми время пролетает незаметно, потому что постоянно находишься в азарте. Да и мне нравится соревноваться!
— Можно сказать, что и на льду вы пытаетесь в первую очередь играть головой?
— Не мне об этом судить. Конечно, всегда нужно выполнять тренерскую установку, но порой хочется сыграть как-то по-особенному, привнести свою изюминку в игру, где-то схитрить. Хотя шахматы мне больше в жизни помогают. Когда игрок делает ход, ты всегда должен понимать, какая у него идея и что он может сделать дальше. Постоянно такие ситуации возникают. Например, в недавней игре в Челябинске, где пропустили одну из шайб после моего удаления, Михаил Николаевич крикнул со скамейки в мой адрес: «Миша, это вот вся твоя последняя тренировка!». Я это услышал и уже после игры в автобусе размышлял о том, почему он так сказал, в чем был посыл. Навел себя на мысль, что на тренировке перед отъездом на матч где-то чуть расслабился, не так сыграл и, возможно, это вылилось в удаление. Я во всех словах ищу смысл. Михаил Николаевич в этом плане действует как психолог — если он чувствует, что человеку плохо, то он может подбодрить, слегка подпихнуть. Это добавляет энергии. Когда главный тренер в гневе, всегда начинаю анализировать ситуацию и пытаться найти выход из положения.
— Вы ведь иногда отключаетесь от хоккея? Как это делаете?
— Да, когда сплю. Мне обязательно надо поспать после тренировки, полностью перезагрузить голову. Это пошло с МХЛ, когда нам прививали дисциплину. После сна могу делать уже что угодно.
— С кого из спортсменов берете пример?
— С Новака Джоковича. Он, будучи уже топовым теннисистом, после затяжной травмы опустился во вторую сотню рейтинга, но стал еще сильнее и вернулся на вершину. Это нереальный пример для всех спортсменов, которые получали травмы когда-либо, что никогда нельзя сдаваться. Отметил бы того же Яна Непомнящего — год назад он проиграл свой финал чемпионата мира Магнусу Карлсену. Вроде и негативный пример, но после проигранного матча, к которому он шел всю свою жизнь, собирается и снова обыгрывает всех претендентов, выходит во второй подряд финал, когда в него уже никто не верил. В психологии спортсмена самое главное — это не сдаваться ни при каких обстоятельствах. После неудачи можно немного порасстраиваться, но надо идти вперед и доказывать, что ты достоин гораздо большего.
— В каком возрасте пришло осознание, что хоккей — дело всей жизни?
— Наверное, в тот момент, когда переехал в Ханты-Мансийск, я понял, что обратного пути уже точно нет. Я не могу вернуться в Омск, ничего не добившись. В 12 лет осознал, что хоккей — это моя жизнь и не нужно останавливаться из-за каких-то проблем.
В 12 лет Стихановский переехал из родного Омска в Ханты-Мансийск и в системе «Югры» он играл до осени прошлого года, пока не оказался в «Зауралье». В этом интервью Михаил рассказал о первых предсезонных сборах в Кургане, тяжелой травме, из-за которой когда-то едва не завершил карьеру, большой любви к шахматам и многом другом.
— Предсезонка длится больше месяца. Что для вас самое тяжелое на этих сборах?
— Это понимание того, что они начались и нужно переходить в рабочий режим. Первые дни, когда мы тренировались на стадионе, стали для меня самыми тяжелыми, но тренировки были необычными. Некоторые упражнения вообще впервые видел, много нового для себя узнал. Все интересно и в то же время тяжело.
— Сборы под руководством Михаила Звягина легче или тяжелее, чем те, которые вы проходили раньше?
— Они явно не легче. Конечно, есть сборы, в которых больше упор делается на физическую часть — ты постоянно бегаешь кроссы, фартлеки, даже баллоны у некоторых есть. Михаил Николаевич же объясняет каждое упражнение, зачем мы ту или иную работу делаем. Перед каждой тренировкой он проговаривает, что мы конкретно будем делать в ближайшие полтора часа, что нам это даст. Каждая тренировка делает нас лучше и мне это нравится гораздо больше, чем просто бегать впустую. В плане тяжести не готов сравнивать сборы у Михаила Николаевича с другими, но не скажу, что мне как-то легко, хотя к сборам подготовку начал еще в мае. Я полностью был готов, но некоторые тренировки на стадионе сильно изнуряли.
— Михаил Николаевич дает какие-то поблажки?
— Иногда поблажки бывают, когда у главного тренера хорошее настроение и команда это чувствует. Например, нам необходимо сделать шесть или семь повторов одного упражнения в конце определенного занятия, а мы уже сделали пять, и начинаем аплодировать, благодарить за работу. Михаил Николаевич порой на это реагирует и удается немного сократить упражнение.
— Вы уже упомянули, что подготовку к сборам начали в мае. Над чем работали больше всего?
— Больше работал на льду над катанием, также занимался в тренажерном зале — старался закачать плечи и спину. Работа до сборов не должна быть тяжелой, а должна быть заточена на устранение тех минусов, которые есть.
— Команда провела пять матчей в рамках предсезонки. Довольны этими играми?
— В целом да. Мы выиграли четыре матча и один не без моей помощи проиграли. Да, бывают ошибки, но главное на предсезонке — это становление команды как единого целого, чтобы мы стали как семья и понимали друг друга не только на льду, но и в быту. Важно, чтобы команда сплотилась за время сборов, потому что нам целый сезон идти вместе.
— Первого мая вы вернулись в «Югру», но через два месяца, в самом начале сборов снова оказались в «Зауралье». Что произошло?
— Да, там такая ситуация получилась, которую, мне кажется, не поняли ни курганские, ни югорские болельщики... В конце прошлого сезона старался сделать так, чтобы остаться в «Зауралье» и еще поработать с тренерским штабом, потому что мне в Кургане все нравилось и здесь я продолжил расти как хоккеист. В «Зауралье» устроено так, что тренеры постоянно работают с тобой — в «Югре» не было такой индивидуальной работы. Мне такой подход изначально понравился, и в прошлом сезоне удалось проделать хорошую работу над собой, поэтому очень хотелось остаться.
— На ситуацию с возвращением как-то повлиял уход Вадима Епанчинцева из «Югры» в «Амур»?
— Нет, это никак не повлияло на мой обратный переход. Я просто ждал, когда в «Зауралье» наступит ясность с составом, а потом дождался приглашения в Курган.
— Расскажите, как вы пришли в хоккей?
— Моей семье нужно было отдавать мальчика в какую-нибудь секцию, чтобы не сидел дома. Я хотел драться, поэтому сначала возник вариант с каратэ, так как в Омске есть достаточно хорошая школа. Но у моей старшей сестры было другое мнение, и она сказала: «Какое ему каратэ? В Омске главный вид спорта — это хоккей. Давайте Мишу отдадим в хоккей». Все с ней почему-то согласились, поэтому пошел в хоккей играть и как-то быстро втянулся. Хотя перед самой первой тренировкой произошла одна история. Когда ведь только-только приходишь заниматься, выдают маленькие ворота или какие-то стульчики, чтобы ребенок за них хватался и учился кататься. Я прихожу и мама какого-то другого парня сказала, что вам сейчас дадут стульчик и будьте готовы кататься, поэтому тогда даже не стали брать клюшку. Выхожу на лед, и тут мой первый тренер Дмитрий Викторович Смагин спрашивает у мамы: «Девушка, а вы куда пришли? А где ваша клюшка?». Мама ушла за ней, и свою первую тренировку в итоге провел почему-то не как все — начал кататься сразу с клюшкой. Миллион раз упал, но тогда хоккей зацепил, — улыбнулся Михаил.
— В 12 лет вы уехали из Омска в Ханты-Мансийск. Как это произошло?
— Взыграл юношеский максимализм. За год до этого Егор Чинахов (ныне игрок клуба НХЛ «Коламбус Блю Джекетс» — прим. ред.), с которым я выходил на лед в одном звене, переехал из Омска в Ханты-Мансийск и «Югра» начала всех обыгрывать. Если в первых матчах с ними пытались что-то сделать, то потом мы проигрывали им без шансов. «Почему я здесь? Мы проигрываем, а я не люблю проигрывать...» — думал я тогда. В итоге я Егора догнал в Ханты-Мансийске, мы немного вместе поиграли и потом он вернулся в Омск, а я остался в Хантах.
— Не страшно было одному переезжать?
— В тот момент меня вообще не интересовало, что буду в Ханты-Мансийске совсем один. Я хотел выигрывать и идти только вперед. В «Югре» был тренер Виктор Прокопьевич Стародубцев, воспитавший в свое время Александра Свитова, и он за мной присматривал.
— А потом были варианты вернуться в Омск, особенно после появления в городе команды ВХЛ?
— Я мог вернуться в Омск даже до появления команды ВХЛ, когда начинал свой путь в МХЛ. Меня приглашали еще в «Арену Омск», чтобы поговорить с руководством. Я был и не против вернуться домой, но в «Авангарде» затем поменялось руководство — бюджет оказался распланирован иначе, а Ханты-Мансийск не захотел меня бесплатно отпускать. Я остался в Хантах и вскоре дебютировал за «Мамонтов Югры».
— Какой город считаете родным для себя — Омск или Ханты-Мансийск?
— Когда меня спрашивают про то, откуда я, всегда отвечаю, что из Омска и Ханты-Мансийска. Я 12 лет жил в Омске и 8 лет жил в Ханты-Мансийске. Если убрать годы, когда был совсем маленьким, то получается, что в Ханты-Мансийске в осознанном возрасте даже больше прожил, но в Омске у меня живут все родственники. Я туда приезжаю с большим удовольствием, как и в Ханты.
— В 2017 году вы стали победителем хоккейного турнира на Олимпийском зимнем фестивале в составе юношеской сборной России, обыграв в одном из матчей сверстников из Турции со счетом 42:0. Чем вам запомнилась та поездка?
— В юношескую сборную до 16 лет меня вызывали буквально на каждый сбор. Была крутая команда, в ней играли Вася Подколзин, Матвей Гуськов и Артемий Князев, который недавно в НХЛ за «Сан-Хосе Шаркс» дебютировал. Тот выезд на Олимпийский фестиваль в Турции был запоминающимся — царила реальная олимпийская атмосфера, нас поселили в настоящую олимпийскую деревню. Для нас тогда стало шоком, что в Турции, где круглый год лето и тепло, лежит много настоящего снега. Я к 16 годам неплохо знал английский и постоянно общался с чехами, словаками, другими иностранными ребятами. Для нас как будто специально сделали олимпийские шапки-ушанки и иностранцы, особенно чехи, пытались у нас эти шапки на что-нибудь обменять. Мы тогда были юными и просто кайфовали от всей олимпийской атмосферы. Запомнилось еще, что на том фестивале была Алина Загитова и она выиграла то ли три, то ли четыре золотые медали в фигурном катании, а через год поехала на взрослую Олимпиаду и там выиграла золото у Жени Медведевой. Что касается того самого матча с турками, то, кажется, при счете 28:0 нам тренеры на скамейке сказали, что если забьем больше 40 шайб, то они нам четыре ящика колы купят. И мы сразу понеслись забивать, наклепали 42 штуки в итоге, — улыбнулся Михаил.
— Казалось, все шло неплохо, но в сезоне 2019/2020 вы провели всего шесть матчей в МХЛ. Что случилось?
— Я продолжал вызываться в сборную по своему году рождения и готовился вместе с командой отправиться в Канаду на Кубок Глинки/Гретцки, но сначала были сборы в Сочи и за две недели до этих сборов я получил тяжелую травму. Через несколько месяцев восстановился, но из обоймы сборной выпал и этому сильно расстроился. Проходит еще время — я уже забыл про эту травму, провел шесть матчей в начале сезона в МХЛ и вдруг у меня случается рецидив... На этом для меня сезон, который должен был стать ударным, оказался завершен. Тогда ведь я уже тренировался с «Югрой» и шла речь, что я вскоре дебютирую в ВХЛ за основную команду как лимитчик, но... Случилось то, что случилось.
— Тяжело было возвращаться в игру после травмы?
— Не то слово! В какой-то момент вообще хотелось закончить карьеру, но самым показательным для меня было то, что никто из родных, близких и друзей не склонял к какому-то решению. Все говорили, что поддержат любое решение, которое я сам приму, и будут со мной. Когда пропускаешь в молодом возрасте очень много и толком не поиграл даже в МХЛ, все равно начинаешь задумываться о том, чтобы заняться чем-нибудь другим. Времени свободного много, постоянно чем-то горишь, в жизни должно что-то происходить, но вместо всего этого приходится ждать окончания восстановления. Тяжело было все переосмыслить. Эта травма многое забрала, но и многое мне дала — я часто размышлял на тему того, как вел себя раньше, общался с кем-то. Может, из-за постоянных вызовов в сборную у меня на голове корона выросла. За время без хоккея я кардинально поменял отношение к жизни, игре. Можно сказать, что меня слегка опустили с небес на землю. После этих двух травм я стал совершенно другим человеком.
— Чем думали заняться, если бы все-таки завершили карьеру?
— Каких-то конкретных мыслей не было. Это было темное время в моей жизни, поэтому единственное, о чем я всерьез думал — это закончить учебу. Потом было бы понятно, что делать дальше.
— В сезоне 2020/2021 вы вернулись в хоккей, а спустя год оказались в «Зауралье». Перед дебютом в ВХЛ было волнение?
— Да. Переход в «Зауралье» для меня — это начало новой жизни. Так комфортно в хоккее, как в Кургане, мне еще нигде и никогда не было, потому что в Ханты-Мансийске в «молодежке» была очень жесткая дисциплина. Мы даже вечером в магазин сходить не могли и нам постоянно говорили, что Ханты-Мансийск — маленький город, и вы должны быть примером во всем, так как за вами смотрят. Я ничего против этого не имею, но должны же быть разумные пределы... Из нас только пытались сделать дисциплинированных людей и профи в хоккее, но убирали личную жизнь, не одобрялось общение с девушками и прочее. Хоккеистам, как правило, такое не нравится. И после перехода в «Зауралье» я воспрянул и начал кайфовать от хоккея — в Кургане крутые тренировки, все друг с другом ладят и есть главный тренер, который может подойти к любому из нас и пошутить, посмеяться вместе с тобой, да даже предложить сыграть против него в настольный теннис. С таким отношением хочется отдаваться игре на все 100%. Нахождение в Кургане мне приносит огромное удовольствие.
— Как далась адаптация к взрослому хоккею в прошлом сезоне?
— Первое время было тяжело, особенно в играх с командами, где много рослых хоккеистов, как в «Рубине». Было тяжело именно в плане физики. Когда переходишь из МХЛ в ВХЛ или КХЛ, сразу чувствуется разница в скоростях и физике. Головой я понимал, что необходимо делать на площадке, так как схема мне была знакома — Алексей Геннадьевич Исаков часто оставлял на дополнительные теоретические занятия, поэтому четко осознавал, как действовать в той или иной ситуации. По ходу сезона я ко всему привык и уже был всегда готов к любому столкновению, а также доработать ногами, чтобы успевать за нападающими.
— Достаточно часто во взрослых командах самых молодых ребят берут под своеобразную опеку опытные, возрастные хоккеисты. Было ли у вас такое в прошлом сезоне?
— Было, конечно! В прошлом сезоне я играл в паре с Илюхой Бочковым. Я его называю отцом — иногда Илья смеется, иногда воспринимает это серьезно. Он многое объяснял, постоянно подсказывал, помогал во всем. Когда сидел перед некоторыми матчами на нервах, он мог подойти и сказать: «Мишаня, расслабься. Все будет нормально. Если где-то переживаешь, то делай перепас на меня, я все сделаю». Я к нему отношусь с огромным уважением. Илья проводит отличную карьеру в ВХЛ и сейчас ведет нас за собой как капитан.
— Бочков же в межсезонье работает с детьми, участвует в сборах. Как думаете, в будущем у него получится стать хорошим тренером?
— Думаю, что да. У Ильи накопилось достаточно много опыта в игре, чтобы видеть не только свои ошибки, но и партнеров. Ему явно есть чем поделиться с подрастающим поколением.
— Вы активно ведете соцсети. Это важно для современного спортсмена?
— Я учился в Югорском колледже-интернате олимпийского резерва и к нам часто приходили профессиональные спортсмены, а также люди из медиа. Нам рассказывали, как правильно нужно общаться со СМИ и вести свои соцсети, потому что хоккей не стоит на месте и игрок, о котором ничего не известно, не будет сильно интересен болельщику. Мне нравится общаться с людьми, когда пишут болельщики. В прошлом сезоне мне писали совсем юные курганские ребята, и мне не сложно было им отвечать. Наоборот, в кайф пообщаться с людьми, которые болеют за нашу команду и горят хоккеем.
— В соцсетях вы иногда выкладываете посты про шахматы. Откуда взялась любовь к этой игре?
— Шахматы — это часть моей жизни, мое главное хобби и второе мое дело, которое я обожаю. Наверное, каждый день играю в шахматы в Интернете. У меня оба деда — большие любители шахмат. Одного из дедушек уже нет в живых, но с ним связана интересная история. Как-то мы с ним играли, он сделал интересный ход, который мне очень понравился, и убрал весь ферзевый фланг — съел поочередно ладью, коня и слона. Мне сразу стало интересно, как это у него получилось, а дедушка ответил: «Запомни, сынок — это ферзевый гамбит». С тех пор я изучал комбинации в шахматах, старался много практиковаться. Потом старшая сестра, благодаря которой попал в хоккей, увидела, что мне еще интересна эта игра, и отвела меня к тренеру по шахматам. Я начал с ним заниматься и выучил некоторые дебюты, освоил позиционную игру. На сайте chess.com добрался до рейтинга 1950 — это примерно первый разряд по шахматам.
— Официальный разряд пытались получить?
— Пока постоянно не хватает времени на это. Я занимался шахматами и мог бы поучаствовать в каком-нибудь омском турнире или пойти в шахматный клуб, где можно было бы заняться этим вопросом, но у меня мало свободного времени. В Ханты-Мансийске было не до этого, а в Омске тратить время в межсезонье хотелось больше на родных и близких.
— Как отнеслись к тому, что Магнус Карлсен недавно отказался защищать титул чемпиона мира по шахматам?
— Отнесся положительно, потому что появляется хороший шанс у нашего Яна Непомнящего стать новым чемпионом мира. К этому все идет и осталось только обыграть китайского претендента Дин Лиженя. У них абсолютно разный стиль, но за Яна играет опыт. Обидно, что не будет новой дуэли с Карлсеном, но если Магнус захочет вернуться, то он обязательно это сделает и покажет себя.
— В «Зауралье» пытались с кем-то сыграть в шахматы?
— Я не особо люблю распространяться о том, что играю в шахматы, но точно знаю, что в прошлом сезоне у нас был еще один шахматист — это Игорь Угольников. Узнал об этом совершенно случайно, когда в автобусе сидел за ним и увидел, что он тоже играет в шахматы на сайте chess.com, но рейтинг у него был где-то на 600 пунктов ниже, чем у меня. Несколько раз сыграл с Игорем, но он больше любитель, поэтому с ним было просто. Надеюсь, что партнеры дочитают интервью до этого места и окажется, что кто-то тоже играет в шахматы. После турнира в Перми привезу из дома свою шахматную доску и хочу с кем-нибудь сыграть в раздевалке.
— Обратил внимание, что в ваших соцсетях еще есть много фотографий с различных интеллектуальных игр. Вы фанат подобного времяпрепровождения?
— Ханты-Мансийск — город небольшой и развлечений в нем практически нет. Ты либо тренируешься, либо спишь, но все равно иногда хочется куда-нибудь сходить, как-то себя вечером занять. Однажды нескольких парней из «Мамонтов Югры», включая меня, позвали на спортивный квиз (интеллектуально-развлекательная игра — прим. ред.). Мы сразу заняли второе место и нам в качестве призов дали тортик и шампанское, которое отдали пресс-атташе «Югры» Пете Ермакову, который нас туда и привел, — засмеялся Михаил. Приятно осознавать, что ты в этой жизни что-то знаешь, и с того момента я стал участвовать во многих интеллектуальных играх — «Что? Где? Когда?», «Своя игра», квизы по Гарри Поттеру. За такими играми время пролетает незаметно, потому что постоянно находишься в азарте. Да и мне нравится соревноваться!
— Можно сказать, что и на льду вы пытаетесь в первую очередь играть головой?
— Не мне об этом судить. Конечно, всегда нужно выполнять тренерскую установку, но порой хочется сыграть как-то по-особенному, привнести свою изюминку в игру, где-то схитрить. Хотя шахматы мне больше в жизни помогают. Когда игрок делает ход, ты всегда должен понимать, какая у него идея и что он может сделать дальше. Постоянно такие ситуации возникают. Например, в недавней игре в Челябинске, где пропустили одну из шайб после моего удаления, Михаил Николаевич крикнул со скамейки в мой адрес: «Миша, это вот вся твоя последняя тренировка!». Я это услышал и уже после игры в автобусе размышлял о том, почему он так сказал, в чем был посыл. Навел себя на мысль, что на тренировке перед отъездом на матч где-то чуть расслабился, не так сыграл и, возможно, это вылилось в удаление. Я во всех словах ищу смысл. Михаил Николаевич в этом плане действует как психолог — если он чувствует, что человеку плохо, то он может подбодрить, слегка подпихнуть. Это добавляет энергии. Когда главный тренер в гневе, всегда начинаю анализировать ситуацию и пытаться найти выход из положения.
— Вы ведь иногда отключаетесь от хоккея? Как это делаете?
— Да, когда сплю. Мне обязательно надо поспать после тренировки, полностью перезагрузить голову. Это пошло с МХЛ, когда нам прививали дисциплину. После сна могу делать уже что угодно.
— С кого из спортсменов берете пример?
— С Новака Джоковича. Он, будучи уже топовым теннисистом, после затяжной травмы опустился во вторую сотню рейтинга, но стал еще сильнее и вернулся на вершину. Это нереальный пример для всех спортсменов, которые получали травмы когда-либо, что никогда нельзя сдаваться. Отметил бы того же Яна Непомнящего — год назад он проиграл свой финал чемпионата мира Магнусу Карлсену. Вроде и негативный пример, но после проигранного матча, к которому он шел всю свою жизнь, собирается и снова обыгрывает всех претендентов, выходит во второй подряд финал, когда в него уже никто не верил. В психологии спортсмена самое главное — это не сдаваться ни при каких обстоятельствах. После неудачи можно немного порасстраиваться, но надо идти вперед и доказывать, что ты достоин гораздо большего.
— В каком возрасте пришло осознание, что хоккей — дело всей жизни?
— Наверное, в тот момент, когда переехал в Ханты-Мансийск, я понял, что обратного пути уже точно нет. Я не могу вернуться в Омск, ничего не добившись. В 12 лет осознал, что хоккей — это моя жизнь и не нужно останавливаться из-за каких-то проблем.
Пресс-служба ХК «Зауралье»
